Сегодня 20 января 2013 года. Я уже несколько лет хочу начать вести блог, но иногда излишний перфекционизм мешает всем начинаниям. Думается, нужен красивый повод, цельная проработанная система ведения дневника — структурированная, последовательная. Ну и, таким образом, идут года, а повод так и не находится. Когда в жизни происходят действительно значимые события, эмоции переполняют настолько, что, кажется, ты все опошлишь, упростишь, если облечешь это в слова.
Так вот, сегодня, в каком-то смысле особенный день, ибо я решила переиграть намерения. К черту систему и последовательность повествования! Буду писать тогда, когда хочется и то, что хочется.
Вероятно, мои заметки будут интересны многим, так как в основном это будут «размышления в пути». В пути к местам или из мест далеких, сказочных, таинственных и манящих. Есть у меня одна слабость — не «состоятельность стоять» на месте. Perpetuum mobile, пожалуй, самая точная моя характеристика.
Мне 26, и в этом году стукнуло 11 лет, как я «ушла из дома». Сначала горно-водный туризм, а последние годы — путешествия по Азии с дочерью, которой сейчас 5 лет, и с двух месяцев от роду она вынуждена быть моим хвостиком везде и всегда.
И пусть сегодняшняя статья, вырванная из контекста моих многолетних рассуждений, будет совершенно выпадать из ряда других, но ей все равно быть, ибо желание записать сегодняшние мысли наконец-то и подтолкнули меня к созданию блога.
….Сегодня мы отправились в дельту Меконга, посмотреть на быт местных жителей. Каждый раз зарекаюсь не брать тур, а потом каждый раз зарекаюсь вновь 😉 Совершенно ничего близкого с реальной жизнью вьетнамцев. Очередной «музей на колесах». Товарищи иностранцы, посмотрите, а вот так выглядят вьетнамские пчелы (показывают одну рамку с сотами и несчастными музейными пчелами в какой-то местной кафешке), а вот так выглядит питон. Кто-нибудь хочет подержать питона, сфотографироваться (и на тебя вешают замученного залапанного питона). О, вы посетите крокодиловую ферму! (А там базар из крокодиловых сумок и шлепок-вьетнамок, да непонятный дурнопахнущий настой на мертвых змеях (видимо, отработавших свое питонах). Удивительным образом в нашей большой и дружной «семье», как называл нас гид, кроме нас с дочерью не было ни одних русских, хотя Вьетнам создает впечатление огромной русской деревни. Но, о чудо, со своим скверным английским я целый день умудрялась общаться и весьма на незаурядные темы.
Одним из моих собеседников оказался пожилой швейцарец Крис. Почему-то привлек он меня с самого начала. Видимо, рыбак рыбака видит издалека.. Оказалось, что он исповедует тибетский буддизм. Выяснилось это, конечно же, как всегда случайно. Моя доча резвилась с лотосами на воде. Капли, попадая на растение, сворачивались в шарики, оставляя сухими поверхность листьев. И Крис стал говорить о том, что это явление называется «Эффект лотоса» — он всегда остается сухим и чистым, так как капельки, в силу сверхгидрофобности лотоса, скатываются, прихватывая с собой частички пыли. Таким образом, лотос всегда, даже в самой грязной воде, остается безупречно чистым. И тут он достает из кошелька карточку с изображением Манджушри, восседающего на лотосе. И начинает рассказывать о символике лотоса в буддизме, но я на радостях уже не даю ему договорить, а вскакиваю и лезу за своим кошельком, в котором лежит точно такая же карточка, правда, с изображением Зеленой Тары. Достав ее, мы улыбнулись друг другу, как заговорщики, тем самым побратавшись. Оказалось, что в Швейцарии очень много храмов тибетского буддизма. Крис стал показывать фотографии. Один из этих храмов был перестроен из бывшего католического собора. Снаружи он таковым и остался, а внутри, конечно, нормальный человеческий дацан) Забавная эклектика. Очень уместная иллюстрация процессов, происходящих у меня внутри. На фотографиях были сотни монахов, (больше половины из которых европейской внешности), учителя линии, статуи уже таких родных мне Цонкапы, Ченрези, Манджушри.
Собственно, разговор продолжался недолго, так как начался новый этап нашего «увлекательного путешествия в традиционную жизнь вьетнамцев». На прощанье Крис пригласил меня погостить у них в Таиланде, куда они переехали на ПМЖ, удрученные швейцарскими зимами, и отдал визитку. А жена Лора сказала: » Увидимся в следующем году», как будто все было уже решено.
Я пересела в другой автобус, так как мое путешествие должно было продолжиться и на следующий день, а они возвратились в Сайгон.
Этот короткий разговор вывел меня на тропку к моему освобождению. На границе между сном и явью в убаюкивающем автобусе я породила в своем мозгу мысль, разрушающую все мои душевные мучения последних 15 лет: оккупация Тибета китайцами не ужасная ошибка истории, а, возможно, единственный путь к спасению человечества, как бы это пафосно не звучало. Посмотреть непредвзято: разве был бы буддизм так популярен сейчас на зажравшемся и тонущем в своей материалистической идеологии Западе, если бы ни оккупация? Разве строились бы по всему миру буддийские храмы (тибетского направления), если бы ни оккупация? Разве можно было бы увидеть искренне верующих в Дхарму бритоголовых монахов с белыми лицами? Тибетцы вынуждены были рассеяться по всему миру, как в свое время потомки Моисея. Но, если вторых таковая кара ждала за грехи, то первым, пусть и таким коренным образом, уготована миссия нести свет Учения.
Тибет всегда был изолирован от внешнего мира, сотнями лет взращивая драгоценные плоды. Но долго ли он смог бы оставаться закрытым Элизиумом, в мире, неумолимо идущем ко дну?
Разве бы уехали на Запад сотни, тысячи великих учителей по своей воле, навсегда покинув свою благословенную землю, чтобы нести Дхарму, в страны, где таковую не знали никогда. Даже развив в себе бодхичитту, свойственную лишь бодхисатвам, думается мне, что эта мысль даже не пришла бы им в их светлые святые головы. А если бы и пришла, то стой же силою бы к ним стали проявлять интерес и внимание, если бы не «горькая судьба миролюбивых монахов». Не самая ли важная из всех терм, запрятанных в недоступных местах великим Гуру Падмасабхавой, дождалась своего часа и явила себя миру?
Тибет пуст. И стоит признать этот факт. Тибетских автономный район — гнусная вывеска китайский властей. Никакой автономии, не осталось ничего от прежде великого Тибета. Монастыри пусты. Очередные музеи для тысяч китайцев, пожирающих последние ростки духовности как саранча. Потала — символ внутренней силы и оплот независимости — пуста. Пару десятков монахов, прибирающих помещения, — все что осталось от тысяч послушников в былые годы. Везде полицейские гнезда. Мирянам вдохнуть запах благовоний храма без разрешения не дают. На территории ТАРа не осталось ни одного тулку. Ни одного! Тибет пуст. Его сердце, как семенная коробочка того самого лотоса, рассыпалось на множество семян по всему миру, из которых уже на новых заболоченных местах из мутной воды на свет будут тянуться ростки великолепных цветов.
Удивительно, но даже восточный Тибет — Кхам, территория безоговорочно, «безавтономочно», принадлежащая Китаю, более свободен, более силен. Здесь есть и живые монастыри, и университеты с тулку во главе, и изображения, и даже статуи Далай-ламы. Конечно, и здесь периодически устраиваются для острастки погромы, и не прекратились регулярные самосожжения, но пульс бьется. А Тибет пуст.
Но зерно проросло даже на прокаженной земле. Тысячи китайцев приняли монашество и проходят обучение в буддийском институте Ларун-Гар в Серте (провинция Сычуань). Это маленькая, но победа.
Я верю по-прежнему в то, что рано или поздно, на Потале поднимется Знамя победы и изумрудногривые снежные львы, набравшись силы, вновь встанут на охрану своих владений. И я буду молиться за долголетие Далай-ламы. И приложу все мыслимые и немыслимые усилия, чтобы как-то поспособствовать тому, чтобы «молодые тибетцы, родившиеся за пределами своей страны», могли спокойно сюда приезжать никого не боясь, чтобы миряне могли спокойно спать, есть и молиться так, как они это делали испокон веков, чтобы духовные саны выбирались согласно традиции, а не в лотерее китайского правительства. Но нужно наконец-то посмотреть правде в глаза — Тибет уже никогда не будет прежним. Каменная стена рухнула навеки, кольцо из снежных гор разомкнулось. И эта чудовищная дань китайцам послужила, на мой взгляд, одним из самых крупных в истории мировых религий катализатором распространения буддизма на Запад, буддизма Гаутамы, оставшегося к 1959 году в своем первозданном виде лишь в единственном месте на планете.
